Наша ситуация радикально отличается от взвешенной критической атмосферы, в которой протекают дискуссии вокруг выдающихся городских исследований на Западе. Почему у нас прежде исследований, которые описывают сложности поддержания связей университетов с городскими сообществами, переводятся книги, описывающие технологии продвижения предпринимательских университетов?

В сегодняшней России есть гигантский запрос на настоящесть. Запросы на документальное - это еще и реакция на рост виртуального общения. Мы больше времени проводим в иллюзии общения, и чем больше иллюзии общения в нашей жизни, тем больше у нас запрос на настоящее.

Несмотря на то, что некоторые картины, признанные в Европе и наделавшие шуму по всему миру, в список лучших фильмов года, по версии Американской киноакадемии, не попали, в листе присутствуют хорошие работы.

То, что тема Тихоокеанской республики оказалась тесно сопряжена с рок-культурой – тоже показательно и по своему закономерно. Ведь именно в русском роке всегда был силен стихийный, интуитивный, политически не артикулированный регионализм.

Мир постмодерна будет мёртв через десяток лет. Что придёт ему на смену? Это будет мир новой рациональности. Это будет мир, где экономика Бегбедера и стирального порошка канет в лету. Это будет индустриальный мир – где производство будет безусловно доминировать над финансовым сектором.

У Путина – один человек, годный для осуществления власти, некоторое количество врагов, оплаченных госдепом, и сто сорок миллионов подвластных. У нас – сто тысяч первоклассных граждан, которым надлежит вершить судьбу страны, неопределенное число подонков, оплаченных Путиным, и сто сорок миллионов потенциальных подвластных.

Поколение Путина оказалось первым поколением, которое столкнулось с таким уникальным явлением для нашего общества, как юнофобия. Если при Ельцине при устройстве на работу молодость была преимуществом, то сейчас наоборот: сейчас на хорошую работу вероятнее возьмут тридцатилетнего – не потому что у него опыт, а потому что двадцатилетнего подозревают в том, что он или наркоман, или скинхед, или еще в чем-то нехорошем.

Если сохраняется жесткая Система, то действие равно противодействию и оппозиция живет по принципу "все или ничего". Оппозиция в рамках Вертикали может или лизать или кусать. Сотрудничать - не может, это конструкцией не предусмотрено.

Идея постмодерна стала господствующей – дело уже дошло до сантехников, которым пофиг, до милиционеров-оборотней, до учителей - но именно в этот момент она утратила свою художественность, стала банальной. А, значит, перестала рождать: "Бесславных ублюдков" Тарантино не смог досмотреть до конца - скука.

Итальянская музыка была достоянием либо эстетов, либо – обитателей дна. Между ними бездна. А поп-культура формируется и выживает благодаря "золотой середине" – поскольку в ней нуждаются люди среднего достатка и среднего ума.

Не надо себя обманывать. Из обещаний кафтан не сошьешь. И словами не прервешь цепочку негативных последовательностей. В настоящий момент этого не сможет сделать ни Путин, ни Болото.

Каждый хороший сериал – это не просто история, а история с непременной моралью. Какая же, закономерен вопрос, может тут быть мораль, если главный герой гениальный (но неизвестно как этого достигший) социопат и циник?

Формалистам надо было прожить жизнь, глядя на себя со стороны и фиксируя свои наблюдения. Это поздний романтический проект, предполагающий острое переживание субъектом своего места в истории и жестокое разочарование от того, что он, субъект, истории безразличен.

Ограничение свободы слова стало инструментом, с помощью которого можно регулировать социальные отношения между группами в эпоху политики идентичности. Одно только это обстоятельство порождает настоятельную потребность в создании секулярного сакрального пространства.

Если брать ситуацию в ее "социокультурном" аспекте, "умные" начинают и выигрывают. И литература здесь – не исключение. Причем в литературе процесс смены форматов пошел еще до всяких митингов. Митинги проявили и обострили намечающуюся тенденцию.

18 февраля, в субботу, в 16.00 открывается киноклуб "Русского журнала".

Социологический семинар Центра франко-российских исследований

В отличие от длинноволосых ансамблей ее голос не заглушает и не смазывает картину той эпохи, напротив, улучшает четкость, позволяя любоваться ею в деталях. Любоваться в первую очередь самой Дионн – ее прическами, нарядами, украшениями.

Заскучал человек, избавленный от решения задач выживания. Стал мучительно выдумывать себе занятия. Один мой знакомый даже именно что живописью увлёкся от мучительного безделья. Другой – велосипедами, их штук сто у него. Третий путешествует. Четвёртая историю родного города изучает. Жизнь либо трудна, либо скучна, но скуку мы готовы потерпеть, готовы с ней побороться, а вот с трудностями – нет, не готовы.

Протесты в их нынешнем виде, как это ни странно, породил еще Лужков - который доконал всех своими праздниками первого меда, первой пчелы, мы дети твои, Москва, мы хороводы и кокошники твои, – всей своей канцелярско-патриархальной патокой, в конфликте с которой выросло целое поколение москвичей. И они подсознательно ждали момента, чтобы показать, каковы на самом деле дети твои, Москва.